|
|
 |
Каталог статей |
 |
ЛИТЕРАТУРА ДО НАЧАЛА XII В.
Есть данные, свидетельствующие о существовании государственного образования на территории Азербайджана в IX в. до н. э.
В
VII в. до н. э. была создана мощная держава, известная в истории как
Мидийское государство. Эта держава сумела создать организованную оборону
от ассирийских набегов на страну. В царствование Ксеркса (VII в. до н.
э.) Мидия достигла наибольшего могущества. Подвластная ей территория
расширилась на западе до реки Галис (Кызыл-Ирмак), на севере — до
Кавказских гор, на востоке — до среднеазиатских степей, на юге — до
Персидского залива. Столица Мидии — город Экбатана (близ Хамадана),
согласно Геродоту, была украшена царским дворцом и защищена семью рядами
крепостных
320
стен. С VI в. до н. э. Мидия входила в
состав вновь возникшей Ахаменидской державы. Мидийской державе
подчинялась и страна под названием Андирпатиана, которая была во времена
Александра Македонского названа греками Мидией Атропатеной (или Горной
Мидией). Позднее эта страна называлась Атропатекан, Адербайган и
Азербайджан. Как и в других частях Ахаменидской державы, на территории
Мидии после падения ее могущества продолжала развиваться культура в
русле общеиранской. Согласно одной из древнеперсидских надписей, персы
считали, что у них с мидянами общий язык.
Современные лингвисты
приходят к выводу, что языки мидян и персов фактически отличались друг
от друга, но были все же очень близки (М. М. Дьяконов). В Мидии бытовало
авестийское, затем так называемое древнеиранское письмо, замененное
позднее (с начала III в. до н. э.) пехлевийским, которое было вытеснено,
в свою очередь, арабским алфавитом после принятия азербайджанцами
ислама (конец VII в.).
Отдельные сведения о некогда высокой
культуре мидийцев дошли до нас в трудах древних греческих авторов.
Некоторые фрагменты этой культуры сохранились в народном творчестве.
Так, Геродот изложил содержание сказания о мидийском пастухе, спасителе
младенца царского происхождения, приговоренного дедом к смерти за то,
что вещий сон предсказал ему падение династии, если младенец достигнет
совершеннолетия. Этим младенцем был Кир, ставший впоследствии
основателем иранской династии Ахеменидов. Об этом писал и Ктесий.
Хорес
Митилепский (IV в. до н. э.), современник Александра Македонского,
сообщает сказание о Зариадре, брате мидийского царя Гистаспа, и Одатиде,
дочери Омарта, владевшего землями выше Каспийских ворот, вплоть до
Танаиса (Яксарт-Сырдарья). Одатида, увидев Зариадру во сне, влюбилась в
него. Она тоже явилась к нему во сне, и страсть к красавице овладела им.
С тех пор они тосковали друг о друге. Зариадр отправил к Омарту сватов,
но тот не хотел отдавать свою единственную дочь иноземцу. Спустя
некоторое время Омарт устроил пир, позвал туда свою дочь и приказал ей
выбрать себе из присутствующих жениха, подав ему вино в золотой чаше.
Однако девушка, плача, отказалась. Она дала знать Зариадру о том, что
отец выдает ее замуж за другого. Тогда юноша, переодетый в скифа, прибыл
ночью во дворец и похитил Одатиду.
Это сообщение Хореса
Митиленского напоминает традиционный романтический дастан. Интересно,
что как детали (мотив влюбленности через сон, умыкание девушки и др.),
так и отдельные элементы сюжета сохранились в поздних дастанах и
сказках, а также в средневековой литературе азербайджанцев и иранцев.
Этот сюжет включен в «Шах-наме» Фирдоуси.
Общеиранским
памятником культуры и литературы является Авеста (VI в. до и. э.)
Заратушры (Зартушта), отражавшая религиозные, философские,
социально-житейские воззрения, мифологию и древних азербайджанцев.
До
наших дней дошли многие мифологические образы этого памятника. Так, по
наблюдениям Х. Короглы, в азербайджанском сказочном и дастанном эпосе, а
также в художественной литературе популярно чудовище див (гр. и иранск.
— дэв, авест. — дайева), обладающий непомерной силой и свойством
перевоплощаться; он летит, преодолевая огромные расстояния в мгновение
ока, может перенести на себе дворцы и т. д.
Другим и не менее
фантастическим образом, общим для сказки и дастана, по словам Х.
Короглы, является пери (пэри, авест. — паирика). Это прекрасное существо
женского пола с длинными волосами, стройной фигурой, чарующей белизной
кожи и с крыльями. Пери мужского пола упоминается и в сказках, и
дастанах лишь как царь страны пери. Он, как правило, в событиях не
участвует. Очевидно, послеавестийским наслоением следует считать то, что
по фольклорной традиции и дивы, и пери обитают на сказочной горе Каф
(Кух-и Каф), ассоциирующейся с Кавказскими горами, или в саду Ирен
(Баг-и Ирам). Ирем перенесен в народное творчество и в художественную
литературу из Корана. Пери наделена всеми чертами женщины, и к своему
возлюбленному или жениху она относится так же, как земная красавица. У
пери роскошные дворцы, верные слуги, следовательно, образ жизни
фантастического существа — пери имеет реальную основу, напоминает быт
феодальной знати.
На той же сказочной горе обитает
фантастическая птица Симург, попавшая в народное творчество также из
Авесты. Она спасает героя, когда он попадает в сложные ситуации,
переносит его на большие расстояния, помогает ему соединиться с
возлюбленной.
Наконец, аждаха (аждарха, в Авесте — Ажи Дахака) —
страшное чудовище-дракон, из пасти которого полыхает пламя. Аждаха
олицетворяет враждебные человеку силы, но иногда может выступать и на
стороне положительного героя в благодарность за его благородный
поступок.
Эти образы, олицетворяя или добро (Симург, иногда
пери), или зло (див, аждаха), выступают как помощниками, так и
противниками героя
321
в волшебно-фантастических сказках и в их литературных обработках, называемых дастаном.
В
литературе дастаном назывались поэмы и сказания, сложенные на
пехлевийских и местных (например, азери) наречиях доисламского периода.
Многие из них дошли до нас в отрывках или переложены на фарси в IX—XI
вв. (некоторые дастаны «Пятерицы» Низами и др.).
Как утверждает
Х. Короглы, дастаны создавались в Азербайджане и на территории Ирана
(собственный Иран, Средняя Азия, Афганистан). Следовательно, жанр
дастана для аборигенов Азербайджана не был чем-то привнесенным извне. С
приходом тюркских племен в Азербайджан и Среднюю Азию в IV—XIII вв.,
хотя этнический состав населения и изменился, тесные
культурно-экономические связи с Ираном продолжались. Дастан вплоть до
XIX в. остается одним из ведущих жанров устной и письменной литературы
азербайджанцев.
В IV—III в. до н. э. в северной части Мидийского
государства, называвшейся Арраном (позднее — Албания, а по армянским
источникам — Агван), образовался союз племен, впоследствии государство
Албания, которая неоднократно подвергалась нападению римлян. Последний
решительный отпор римским войскам под командованием Гнея Помпея дал
албанский царь Орис. Римские притязания на Кавказе, с одной стороны,
объединили силы албанцев, армян и иберов (грузин) для совместной борьбы
против общего врага, с другой — способствовали проникновению элементов
античной культуры, в частности, на территорию Албании.
В начале
III в. Азербайджан вошел в состав сасанидского Ирана. В стране начинают
развиваться феодальные отношения, растут производительные силы,
возникают города Марага, Барда, Шеки, Шемаха, Ширван, Шабаран, Байлакан,
Нахичевань и др.
Однако жестокое обращение сасанидов Ирана с
подчиненными им народами Закавказья приводило к неоднократным
выступлениям народов против иноземного гнета.
В 451 г. произошло объединенное восстание албанцев, армян и грузин.
В
488—529 гг. в Иране возникло крупное движение крестьян против феодалов,
захватившее и Азербайджан. Его возглавил Маздак (убит в 529 г.),
основатель маздакизма, религиозно-философского учения, включавшего в
себя доисламские воззрения зароастризма и древнего гностицизма. Извечная
борьба между добрым, свободным, разумным началом и тьмой, по учению
маздакизма, кончится торжеством света. Это произойдет, когда будут
истреблены «люди зла». Социальная программа маздакизма предусматривала
равенство всех людей, общность земли и другого имущества, равенство
потребления, что отражало чаяния крестьянских масс и их протест против
начавшегося закабаления крестьян-общинников феодализирующейся знатью.
В
Албании, видимо, в конце IV в. было распространено христианство,
преимущественно среди феодальной знати, но немалая часть населения
продолжала придерживаться огнепоклоничества и старых языческих
верований. Здесь же был создан свой алфавит, состоящий из 52 букв, на
котором писались главным образом оригинальные и переводные религиозные
книги. По сведениям автора «Истории агван» Моисея Каланкатуйского, в то
время в Албании были уже известны произведения некоторых античных
авторов, например «Илиада» и «Энеида».
Немалую ценность
представляют труды армянских историков, содержащие важные сведения и
материалы о развитии культуры азербайджанского народа. В частности,
армянские историки сохранили элегию поэта Давдака, посвященную
героической гибели правителя Гардманской провинции Албании полководца
Джаваншира (VII в.).
Общественное и культурное развитие
Азербайджана в VII в. резко затормозилось в связи с нашествием арабов и
последовавшей затем исламизацией народа.
Во второй половине VII
в. Азербайджан окончательно был покорен и стал провинцией вновь
образовавшегося арабского феодально-теократического государства —
Халифата. И при этих условиях продолжался процесс феодализации
социально-экономического и политического строя, начатый при Сасанидах. К
беспощадной феодальной эксплуатации крестьянства прибавились теперь
грабежи и насилия наместников Халифата. Ответом на все это были
неоднократные выступления крестьянских масс, крупнейшим из которых было
восстание в 816 г. под предводительством азербайджанского ремесленника
Бабека (убит в 837 г.). Идеологической основой этого восстания было
учение хурремитов (иначе — хурремдинов), связанное с маздакизмом.
Отвергая ислам и все его догматы и обряды, хурремиты признавали борьбу
двух начал — Добра и Зла (божества и дьявола). Государственный аппарат,
налоги, земельную собственность, как государственную, так и частную,
хурремиты объявляли творением дьявола. Их социальной программой было
требование общинной собственности на землю. Это движение, объединившее
также население некоторых областей Ирана, Армении и Грузии, продолжалось
более
322
20 лет и нашло свое отражение в устных народных преданиях, впоследствии использованных историками (ат-Табари, Ибн аль-Асир).
Одним
из последствий арабского завоевания Азербайджана было включение его в
сферу арабской культуры, распространившейся на весь мусульманский
Восток. Официальным языком науки, как и государства, в течение почти 200
лет был арабский. Лишь народное творчество продолжало развиваться на
местных языках и диалектах (азербайджанском, тальишском и др.). В
духовной культуре произошли коренные изменения. Идеология мусульманской
религии пронизывала теперь все аспекты науки, культуры, литературы,
внедрялась в быт народа, вытесняя прежние представления и этические
нормы. В этих условиях создавался совершенно новый тип литературы.
В
Азербайджане возникают философские школы. В частности, Мараге, где
расположился арабский наместник, становится крупнейшим центром науки и
теологии. Здесь у знаменитого философа Шейха Мадждаддина ад-Джили
учились Фахраддин Омар Рази и прославившийся на весь Ближний Восток
философ Шихабаддин ас-Сухраварди, автор 49 книг и трактатов, в которых
он обобщил и развил философские мысли многих ученых Востока и Запада.
С
середины VIII в. в Азербайджане получают широкое распространение
достижения арабской поэзии, ее основные жанры и формы — газель, касыда,
арабский стихотворный метр аруд, трактаты и труды по теории стиха,
поэтике. В Азербайджане на арабском языке создаются труды по астрономии,
теологии, философии и т. д. По верному замечанию И. Ю. Крачковского,
«арабская литература, как и арабская культура вообще, обязана своим
развитием не только арабам, но и представителям целого ряда других
народов». В их числе большая заслуга принадлежит и азербайджанскому
народу, выдвинувшему из своих рядов известных ученых, филологов и
поэтов.
Азербайджанские поэты, писавшие свои произведения на
арабском языке, пользовались формами и жанрами арабской поэзии. Однако
их творения крепкими узами были связаны с азербайджанской культурой.
Ссылаясь
на первоисточники, арабский ученый-филолог Ибн Кутайба в своем
известном труде «Книга поэзии и поэтов» утверждает, что в Медине среди
поэтов мавали было немало родом из Азербайджана, и приводит имена
исмаила ибн Яссара, его брата — Мусы Шахавата Абу-ль-Аббаса аль-А’ма.
(Мавали называли в те времена неарабов, принявших мусульманство, а также
живших среди арабов и добровольно вставших под знамя новой религии.)
Муса
Шахават, один из прославленных поэтов эпохи Омейядов, начал творческую
деятельность в 80-е гг. VII в. Он создал произведения почти во всех
традиционных жанрах поэзии; больше всего он писал сатирические (хиджа) и
панегирические (мадх) стихи, часто обращался также и к дидактике.
Следует отметить, что его сатирические стихотворения носили общественный
характер. Он подвергал критике нечистых на руку кадиев (мусульманский
судья), деспотических правителей, едко высмеивал высокомерие, тупость,
чванливость, лицемерие правящих слоев. Муса Шахават не входил ни в какую
политическую группировку, оставался в стороне от политической борьбы. В
сатирических стихотворениях нашли отражение гнев и ненависть поэта к
миру бесправия. Стихи Мусы Шахавата отличались высоким художественным
мастерством. Поэт владел всеми тонкостями арабского языка и поэтических
форм.
Для творчества талантливого поэта Исмаила ибн Яссара,
жившего в VII—VIII вв., характерна политическая направленность,
чеканность формы. Он создавал нежные любовные газели, вдохновенные
хвалебные оды, грустные элегии. В отличие от Мусы Шахавата, он
последовательно выступал против арабской гегемонии, своими
произведениями стал на защиту интересов покоренных арабами народов.
Среди
поэтов Азербайджана, писавших на арабском языке, видное место занимает
также Абу-ль-Аббас аль-А’ма, который в отличие от своих
соотечественников боролся на стороне Омейядов, с уважением отзывался о
них даже после падения династии. Из большого поэтического наследия
Абу-ль-Аббаса до нас дошла лишь незначительная часть.
В XI в. в
Средней Азии возникает сильное феодальное государство Сельджукидов,
распространившее свое господство почти над всем мусульманским Востоком.
В
40-х годах XI в. сельджуки под предводительством Тогрул-бека, разгромив
арабские войска, заняли Хорасан, Хамадан, Табриз и Багдад, тем самым
подчинили себе Багдадский халифат. В годы правления Мелик-шаха
(1072—1092) Сельджукская империя охватывает обширные территории от
Самарканда до Антакии. Этим самым усиливается процесс разрушения
Арабского халифата, и отдельные страны, входящие в его состав,
становятся независимыми.
В этот период стремительно развивались
культура, наука и литература, создавалось множество фундаментальных
трудов в области философии, истории, астрономии, географии, медицины,
богословия; в ряде культурных центров мусульманского Востока создаются
высшие школы (медресе) и энциклопедии. В таких условиях
323
жил и творил азербайджанский ученый и критик, поэт-мыслитель Абу Закарйя Яхйа ибн Али Хатиб Табризи (1030—1109).
Хатиб
Табризи родился в Табризе, там же он основательно изучил арабский язык,
историю, филологию и философию. Будучи еще молодым, он путешествовал по
арабским странам, встречался с известными представителями науки и
поэзии, подружился со знаменитым арабским философом и поэтом аль-Маарри
(973—1057) и испытал на себе его влияние. Мировоззрение и творчество
Хатиба Табризи формировались под благотворным воздействием прогрессивных
традиций восточных литератур.
В 1067 г. в Багдаде открылось
знаменитое медресе Низамийе, сыгравшее огромную роль в развитии культуры
и науки всего Ближнего Востока. Хатиб Табризи был приглашен туда
всемогущим везиром Сельджукидов Низам аль-Мульком заведовать крупнейшей
библиотекой Низамийе и руководить кафедрой литературы.
Около 40
лет он преподавал в медресе и воспитал десятки ученых. Хатиб Табризи
оставил богатое наследие. Им написаны около 20 научных и литературных
трудов, среди них «Комментарии к „Сикт аз-занду"» (1083), «Комментарии к
„аль-Хамасе"» (1082—1088), «Комментарии к дивану арабского поэта Абу
Таммама» и др.
Хатиб Табризи был замечательным комментатором.
Благодаря широте своих знаний, образованности и таланту он создал свою
литературоведческую школу. Хатиб требовал от ученого глубокого и
всестороннего знания, а также понимания своеобразия и специфики каждого
произведения. Исходя из этого, он утверждал, что «критиковать стихи
труднее, чем писать их». Важное значение имеют эстетические принципы
самого Хатиба. Он считал, что поэзия — это летопись, куда записывается
биография народа.
Хатиб Табризи обращал внимание также на стиль
поэта, считая его одним из основных условий раскрытия содержания
произведения. Свой анализ стихотворений исследователь тесно связывал с
историей, философией, фольклором, богословием, языкознанием. Он требовал
писать кратко и лаконично, избегать излишнего многословия. «Хорошее
толкование то, которое кратко и удовлетворительно, а не длинно и
скучно». Следует отметить, что литературно-критические взгляды Хатиба
Табризи сыграли значительную роль не только в конце XI в., но и в
последующие века. В комментаторской деятельности ученого привлекает
особое внимание его работа по разбору дивана великого арабского
поэта-философа аль-Маарри «Искры из огнива» («Сикт аз-занд»). Хатиб
Табризи показал живой образ мудрого, талантливого поэта-философа,
протестующего против своих реакционных современников, отвергающего догму
о «потустороннем мире», отрицающего ад и рай, гневно бичующего
социальную несправедливость.
Высоким научно-теоретическим
уровнем отличается также комментарий Хатиба Табризи на диван известного
арабского поэта Абу Таммама. Этот комментарий до сих пор сохраняет свое
историко-филологическое значение. Хатиб Табризи особое внимание уделял
взаимосвязи содержания и художественной формы. С его точки зрения,
высокое художественное мастерство служит выявлению поэтической цели.
Таково эстетическое кредо поэта, его требования к искусству, к поэзии.
По
сравнению с Ираном и другими сопредельными странами в Азербайджане,
особенно в Албании арабская власть не была сильной. В стране оставалось
множество местных князьков. Судя по словам арабских географов,
путешествовавших по Закавказью в конце IX — начале X в., в это время
арранский (албанский) язык еще употреблялся в Азербайджане довольно
широко.
Уже X век был отмечен началом расцвета литературы на
персидском языке, ставшем после ослабления Арабского халифата
литературным языком обширного региона мусульманского мира, в том числе и
Азербайджана. Здесь развивается придворная литература.
Крупнейшим
ее представителем в XI в. был Катран Табризи (после 1010 — до 1090 г.).
Биографических данных о поэте почти не сохранилось. Известно, что он
родился в Шадиабаде, близ Табриза. По его сочинениям можно установить,
что между 1029—1038 гг. он выступал в качестве поэта-панегириста в
Гандже при дворе правителя Шаддадида Абу-ль-Хасана Али Лашкари. Известно
также, что Катран некоторое время провел при дворе Абу Дулафа Дайрани в
Нахичевани, затем на своей родине, в Табризе, где поступил на службу к
правителю Абу Мансуру Вахсудану ибн Мухаммаду (1029—1060) и его сыну
Мамлану ибн Вахсудану. Катран посвятил им большую часть своих пышных од.
В 1046 г. Катран встретился со знаменитым персидско-таджикским
поэтом и мыслителем из Бадахшана Насиром Хосровом Алави (1004—1080),
возвращавшимся на родину из арабских стран. Встреча двух поэтов
проливает свет на некоторые детали биографии Катрана. Насир Хосров пишет
в своей «Книге путешествий» («Сафар-наме»): «В Табризе я встретил поэта
по имени Катран. Он писал прекрасные стихи, но персидский язык знал не
очень хорошо. Он
324
пришел ко мне, принес с собой диваны
Манджика и Дакики, прочел их и попросил разъяснить трудные места. Я
разъяснил их ему, и он записал эти объяснения». Это свидетельство не раз
вызывало удивление исследователей творчества Катрана: как можно было
писать такие совершенные по форме стихи, как его касыды, не зная языка,
на котором они написаны?
Наиболее обоснованным можно считать
мнение Е. Э. Бертельса. Персидский язык Хорасана для Катрана, уроженца
Табриза, не был родным языком и потому объясняться с Насиром Хосровом,
говорившим на хорасанском диалекте, ему было нелегко. Катран изучил тот
литературный язык, на котором сам писал, т. е. западный фарси. Нужно
заметить, что он принес к Насиру Хосрову диваны самых старых поэтов
хорасанской школы, изобиловавшие устаревшими, уже вышедшими тогда из
употребления словами, и Насир Хосров разъяснил ему их. Катран стремился
перенести хорасанский литературный стиль на азербайджанскую почву. Об
этом красноречиво свидетельствуют его касыды, в которых легко обнаружить
влияние таких классиков персидско-таджикской литературы, как Рудаки
(IX—X в.), Унсури, Фаррухи (X—XI в.) и др. Кроме того, об интересе
Катрана к персидскому литературному языку и его изучению говорит и его
научный труд — словарь архаических слов персидского языка.
До
нас дошел большой диван Катрана, в котором значительное место занимают
касыды, посвященные правителям и историческим событиям, очевидцем
которых был поэт: кровопролитным боям в пустыне Мугани, землетрясению в
Табризе (1043 г.). В стихах Катрана привлекают внимание картины природы,
красочные весенние пейзажи, изображение осени, зимы.
От роз, раскрытых камнями дождинок,
Земля красна и, как рубин, сверкает.
Деревьев ветви свежими плодами
Весна, как яхонтами, украшает,
Как будто струны арфы с лютней звонкой
Звучат на тополе в душистых ветках,
То горлинку окликнет голубь страстно,
То нежно горлинка к нему взывает.
Как друг с лицом приветливым, открытым,
Земле раскрывшись, улыбнулась роза,
А облако, подобно мне, льет слезы
И землю щедро влагой окропляет.
Вот ветер утра взялся за работу —
Стремится сад украсить попышнее.
Деревья стали на невест похожи,
Он бережно фату им поправляет....
(Перевод Я. Часовой)
Согласно
некоторым источникам, Катран создал также поэму «Говс-наме» («Книга о
луке»). Стихи Катрана с точки зрения формы безупречны и, несмотря на
некоторую изощренность, не трудны для восприятия. Поэт проявляет большую
наблюдательность и умение живо воспроизвести образ даже в таком жанре,
как касыда-восхваление.
|
| Категория: Литература | Добавил: Admin (21.01.2011)
|
| Просмотров: 978
| Рейтинг: 0.0/0 |
|
 |
Copyright MyCorp © 2024 |
 |
|
|
