Азербайджан, Баку, 8 октября /корр. Эльдар Гусейнзаде/

Побеседовать с известным азербайджанским композитором Хайямом Мирзазаде интересно всегда, и затронуть можно любую тему. Этот человек никогда не полезет за словом в карман, а его, порой острое, слово отличается особой мудростью. 5 октября Хайяму Мирзазаде исполнилось 74 года, дата хотя и не юбилейная, но все же отчетная, как и любой день рождения.

Trend Life от всей души поздравил замечательного композитора, интервью с которым представляет своим читателям.

- Хайям муаллим, с переходом в свободное плавание, то есть, покинув все государственные и общественные структуры, у Вас, наверное, появилось больше времени для творчества?

- В общем-то, да. За последнее время я написал "Каприччио" для кларнета соло - это виртуозное произведение, ноты которого раздал и местным кларнетистам, и послал знакомым кларнетистам за рубежом. Я написал "Монолог" для гобоя соло. Это тоже серьезное произведение. Все это продолжение скрипичной, альтовой, арфовой, гитарной сонат. Вообще, я собираюсь продолжать писать музыку для сольных инструментов, следуя примеру немецкого композитора Хиндемита, который написал сольную музыку для всех инструментов.

Кроме того, я закончил "Адажио" для скрипки и фортепиано и серенаду для скрипки и фортепиано. Кстати, недавно я получил диск из Тегерана. На них запись моей "Рапсодии" в исполнении смешанного оркестра народной музыки, в котором используются симфонические и большое количество народных иранских инструментов. Дирижировал один из лучших дирижеров Ирана, композитор Фархади Фахраддини. Иранское радио уже пользуется этой записью. Фахраддини, между прочим, этнический азербайджанец, имеет в Азербайджане родственников. Например, крупный ученый-хирург Нуреддин Рзаев - его двоюродный брат.

Наконец, несколько дней назад я поставил точку в "Кончерто гроссо" для струнных. Музыка интересная, и, думаю, что на будущий год она прозвучит в филармонии.

Я рад, что моя музыка еще звучит и в Азербайджане и за рубежом. Так что, я доволен своей жизнью. Несмотря на то, что я уже не являюсь работником чего-либо. Сейчас переживаю период, о котором всю жизнь мечтал: скромный, работающий самостоятельно, свободный композитор.

- Получается, что выход из всех государственных и общественных структур облегчил Вам жизнь.

- С одной стороны, да. Ведь я освободился от всего ненужного. Работая со студентами, своими учениками я переживал столько же, сколько и они. Сейчас я принадлежу только самому себе и ни от кого не завишу.

- Но ведь, наверное, трудно так сразу отойти от активной деятельности…

- Я ушел только от преподавания, а так я всегда в курсе всего, посещаю концерты, как в филармонии, так и в Академии музыки, театрах. Это моя повседневная жизнь, внутренняя работа, потребность. Не думайте, что если я ушел из Музыкальной Академии, Союза композиторов работа и жизнь у меня остановилась. Все идет, как и всегда, своим чередом. Я интересуюсь искусством, хожу по выставкам, мастерским и в то же время пишу музыку, ведь это моя профессия. Я завершил одну часть своей профессии - преподавание. Хотя ко мне заходят мои ученики, показывают сочинения, мы советуемся. В моем доме всегда найдешь людей, которые еще помнят меня.

Самодеятельность и новые имена…

- Вы говорите, что посещаете концерты. Как Вы их оцениваете?

- Бывает интересно, бывает неинтересно. Ведь сейчас - что удивительно - больше говорят люди, которые, несмотря на то, что имеют дипломы, пришли из самодеятельности. У них со вкусом не все в порядке. Люди начали обманывать друг друга, каждый старается себя похвалить. Слишком много "гениев", "выдающихся", "известных" исключительно у себя дома (смеется).

- А что раньше такого не было?

- Не в таких масштабах. Люди думают, что свобода - это значит, можно говорить все, что угодно. Посмотрите, что делает телевидение. Так называемые композиторы хвалят только себя, но они забывают, что учились в консерватории, и я, который работал, кстати, там пятьдесят лет, помню их и знаю, чего они стоят. А они ничего не стыдятся. Сейчас можно быть композитором и без образования. Это не важно. Когда-то таких людей называли мелодистами, самодеятельными композиторами, а сейчас они получают звания! В Азербайджане есть люди, имеющие большое количество хороших произведений, которые могут звучать и звучат не только в Азербайджане, но и во всем мире, но они остались за бортом.

- Хайям муаллим, почему в последние десятилетия в Азербайджане не слышно новых имен в симфонической музыке, подобных тем, которые гремели в прошлом веке?

- Я не согласен с этим. В Азербайджане есть новые композиторы, чью музыку я слышал на концертах, и считаю, что это достойные произведения.

- Имена назовете?

- Я могу сказать об одном и могу забыть другого. И потом я не всегда должен называть имена. А плохие "композиторы" оккупировали все телевизионные каналы.

Подарок от Гара Гараева и подарок от Хайяма Мирзазаде

- Как Вы обычно отмечаете день рождения?

- Ничего особенного - в этот день собирается моя семья, дети, теперь и внуки, родные, друзья и вместе скромно отмечаем.

- Многие с возрастом не любят дней рождений. А Вы?

- Люди, которые так говорят, пусть сами отвечают на этот вопрос. Что теперь делать, если ты родился в этот день.

- Подарок, который Вам больше всего запомнился?

- Так я сам подарки люблю делать и в свой день рожденья тоже. Я вот сейчас работаю над своим архивом и некоторые интересные документы дарю. Передавал, например, их в свое время в дар музею Узеира Гаджибекова, недавно на презентации диска Полада Бюльбюльоглу преподнес ему программу Театра Оперы и Балета сезона 1934-35 годов, с оперного спектакля «Тоска», где партию Каварадоси исполнял его отец - великий Бюльбюль.

На той презентации я сказал: будете себя хорошо вести, тоже получите от меня подарок (смеется). Я считаю, что человек должен радоваться, гордиться, а не хвалить себя. Я иногда тоже хвалю себя, но в шутку, и все это знают.

- А критиковать себя любите?

- Я люблю думать о своих ошибках. Они случались и в дружбе, и в знакомстве, но каких-то глобальных ошибок я не делал. У меня всегда была одна линия: чистота в сердце, чистота в искусстве, чистота в жизни. Я не люблю подхалимов и пройдох.

- Вашим учителем в творчестве и в целом по жизни был Гара Гараев…

- Он был мне и другом…

- Какой он подарок Вам преподносил на день рождения?

- А разве его приход не был подарком?..

- Однажды Вы сказали, что с возрастом все труднее писать музыку.

- Абсолютно точно, очень нелегко. Мало найдется известных композиторов, писавших музыку в возрасте. Писателям и художникам легче, а композиторам - сложнее.

- На себе это чувствуете?

- Да, я стал хуже видеть (смеется). Я действительно плохо вижу.

- Вы говорили о дружбе. Иногда творческим людям трудно дружить друг с другом. А как у Вас?

- У меня есть очень хорошие друзья скульпторы и художники, а теперь и враги, люди разных профессий. Дружу со своими учениками. В месяц один - два раза они ко мне приходят. Я, кстати, и им делаю подарки. Почему я не должен дарить редкие ноты? А кому они останутся? Когда собака щенится, ее хозяин говорит, что хочет отдать щенков в хорошие руки, в хорошие дома. Вот и я всегда смотрю на то, стоит ли человеку дарить партитуры, которых у него никогда не будет, или нет.

- К юбилею готовиться будете, ведь в следующем году Вам 75?

- Нет, не хочу. Во-первых, дожить еще надо, а во-вторых, действительно не хочу. Это всего лишь моя очередная дата. Юбилеи надо делать великим людям: Гаджибекову, Гараеву, Физули и другим…

- Великими становятся после смерти?

- Велик человек или нет, показывает время. Правда, есть люди, ставшими великими при жизни… Я юбилеев делать не собираюсь. А зачем?..