Судьба пленных ходжалинцев

По сведениям наблюдателей «Мемориала», в плен к армянам попало около 300 жителей, в том числе и 86 турок-месхетинцев. Все они в течение трех суток были доставлены в Ханкенди (ИВС и помещение автоколонны), в КПЗ в Красном Селе и изолятор Аскерана. Некоторые с разрешения местных властей были взяты в частные дома армянскими семьями для обмена заложников. Впоследствии к ним добавились свыше 1 тыс. плененных на пути в Агдам. К 28 марта около 800 пленных ходжалинцев, в основном женщины и дети, возвращены или обменены на заложников. По сведениям вернувшихся, в плену их систематически подвергали зверским истязаниям и побоям, в основном мужчин; немало женщин, а также несовершеннолетних, были изнасилованы, что подтверждают врачи Баку и Агдама.

НАДЖАФОВ АЛИ — пятьдесят пять лет.

25-го числа в II часов ночи началась стрельба. В связи с отсутствием света мы легли спать. Мы не могли даже подумать, что можем оказаться в столь плачевном и трагическом положении. Поэтому спустились в подвал соседа Гумбатова Джамиль-киши, чтобы там переждать стрельбу. Туда собралось пять-шесть семей. Однако под утро мы поняли, что дальше оставаться там становится невозможным. К нам явились бойцы отряда нашей национальной армии вместе с Гусейновым Тофиком Мюрсияб оглы и предложили нам уходить... Тофик сказал: «Я знаю дорогу, идемте, может быть, нам удастся вас вывести?» Когда мы прошли уже значительное расстояние, нас по-азербайджански позвали. Мы приблизились и увидели, что звавшие нас были армянами. Тофик сразу же подорвал себя гранатой... Когда он пришел к нам, это было уже его третье возвращение в деревню. Он группами выводил людей из деревни и вновь.возвращался... В последний раз он нам сказал, что, видимо, уже настал его конец, ибо число три издавна считается числом роковым...
Около моста нам, шестерым, пришлось сдаться армянам, остальным удалось бежать... Сколько армяне не кричали им вслед, желая остановить беглецов, те все же убежали...
Около финских домов по ведущим нас в плен армянам неожиданно открыл огонь из автомата Самедов Тариэль. Он убил всех 34 армян. В это время другой армянский отряд вновь захватил нас. Первыми армяне убили Мумуша, его сына Адиля, его жену Кифаят, потом прибывшего из Ханкенди Адиль-муаллима, его сына Гумбатова Мугана, жену, невестку. Затем были расстреляны Талыбов Рагим, прибывший из Басаркечара Maмед киши, семь его сыновей, одна дочь, жена Мурадова Паши, дочь Оруджева Али Малахат, внучка Натаван.Оруджев Али и Наби заключены сейчас в Ханкенди в качестве заложников в камеру № 9. Я в той же камере пробыл заложником 22 дня.
Нас жестоко истязали. Однажды вечером сказали, чтобы из камеры вышли Наджафов Али и Наджафов Этибар. Мы решили, что нас хотят убить, однако потом выяснилось, что нас решили обменять на тестя армянина Самвела. С помощью моего сына Магеррама нас привели в селение Туг.
27 марта 1992 года, время 4-00
Экспериментальная больница имени Топчибашева, палата № 2.

МАМЕДОВ МАМЕД— пятьдесят пять лет

Я сам мастер. Свыше двадцати пяти лет работал с армянами. Меня тоже в ту ночь схватили в лесу. После бесчисленных истязаний, непрестанно пиная ногами, доставили меня в Пирджамал и бросили в подвал. Там выстроили в ряд семь турок месхетинцев (один из них с шестилетним ребенком) и расстреляли.
На утро велели приготовиться для отправки в Аскеран. Я радовался, надеясь на то, что, может быть, нас там отпустят; с тамошними местными армянами я делил хлеб-соль за одной скатертью, вместе с ними работая. Все меня там знали. Однако знавшие меня аскеранские армяне отвернулись от меня. Там нас жестоко избивали ногами. Изо рта и из носа у меня фонтаном била кровь Повторно меня били за то, что я запачкал пол своей кровью. Велели слизывать эту кровь: я собирал эту кровь  в платок, но она вновь вытекала... Они пинали меня ногами: делай так, чтобы кровь не вытекала...
Находившиеся с нами молодые люди не выдерживали издевательств. Приходя в ярость, они орали армянам «Карабах наш, это наша земля. Мы эту землю никому отдадим.  Земля — это наша честь и достоинство!»
При  каждом   повторении  этих  слов  Алимамедов Фаиком Шахлы оглы от его тела армяне отрезали какую-нибудь часть. Однако он при этом еще громче Кричал: «Карабах наш!.»
13 апреля 1992 года, время Клиническая больница скорой noмощи.

ЯВЕР - семь лет

Свет в нашем доме погас... Я не мог уснуть. Когда началась стрельба, мы спустились в подвал соседа. Через некоторое время мы побежали в сторону леса. В дороге нас настигли. Вблизи финских домиков... начали нас расстреливать из автоматов... Все легли на землю, мама меня тоже заставила лечь. Военные приказали, чтобы оставшиеся в живых, поднялись на ноги и выстроились в ряд. Потом отвели раненых в одну сторону, а не раненых — в другую...
— Ты там был ранен, Явер?
— Нет, меня после расстреляли... Потом нас отвели Ханкенди. Турку Ахмед-даи там отрубили голову. Сперва, они заставили его поднять руки и связали их. Потом отрубили  ему голову и  стали ею играть   ногами,  как мячом...
— Кто играл?
— Военные...
— Что еще было?
— Дочь тети Ханум по имени Натаван застрелили из атомата...
Слово «расстреляли» этот семилетний мальчуган повторял часто. Малахат было пятнадцать лет. Мелек — двадцать четыре, Натаван — два года. Ребенку, которому едва исполнилось семь лет, пришлось   увидеть   страшные   кровавые   сцены.  В  его безсвязные рассказы иногда вносила коррективы стоявшая рядом с ним и заливающаяся слезами мать.